Крестьянские работы и люди деревни.
Все, что вы увидите в этой коллекции, снято в основном в 70е годы прошлого века. В самом сердце России, в так называемом Нечерноземье, в большинстве – на Рязанщине. Прошло всего лишь около сорока лет, не так уж много. Но как же все изменилось!
По материнской линии я москвич в четвертом поколении. Но отец мой родом из села Кузьминского, что рядом с Константиновым, родиной Есенина. И дом его стоял совсем недалеко от Есенинского. Отец, подростком видел поэта, приезжавшего в родную деревню. Не знаю, гены во мне сработали что ли, но при первой возможности я поехал на Рязанщину. Стремился-то я в Мещеру, чтоб увидеть край, который всем нам открыл К.Г. Паустовский. А там каждый год проходила студенческая практика Географического факультета МГУ. Впервые я попал на Рязанщину в 1968 году. Уже став фотокорреспондентом. И в ближайшие десять – двенадцать лет ездил по нескольку раз в году. В самые разные районы и в самые разные сезоны.
Мое любимое время для съемок – сенокосная пора. Участок Оки недалеко от Касимова зовется Кочемарскими луками. Пружинистое и точное название дано потому, что в этом месте река целых восемьдесят километров петляет, выкидывает замысловатые коленца, плетет затейливые кружева. И по обоим берегам лежат знаменитые окские луга. «Эти луга иные ученые сравнивает по плодородию с поймой Нила. Луга дают великолепное сено». (слова Константина Георгиевича Паустовского. Подчеркивание – мое).
В конце лета и осенью здесь стояли тысячи и тысячи стогов или характерные тючки сена из пресс-подборщика. И редко встретишь людей. Только бесконечные, за горизонт душистые памятники рабочим рукам. Я видел все это, когда медленно – медленно проплывал на буксире с баржами от Касимова до Рязани.
Но месяцем – двумя раньше, в июле, здесь можно было увидеть извечный праздник сельского труда – сенокос. Тогда это какое-то пиршество красок, звуков и запахов! К пьянящему духу сена слегка примешивается запах «вспотевших» тракторов; на общем желтом фоне – радуга женских платков и сарафанов. Здесь вы не услышите «звона кос» - на помощь человеку давно пришли машины, но на неудобных землях (их тут так и зовут – «неудобья») некоторые работы долго еще придется выполнять вручную.
Июльская луговая страда все же оставалась трудной, важной и поэтичной. В первый раз я попал на земли совхоза «Заречный». Утро. Подкатили четыре грузовика, полные веселого и голосистого народа из окрестных деревень. Вместе с ними плыву на ту сторону. Право, неудобно ходить этаким наблюдателем и фотографировать работающих людей. Поэтому подошел к женщине – бригадиру, назвался геологом в отпуске и попросил дать мне поработать просто так, задаром, для разминки что ли… Ее это ничуть не удивило: «А что ты, мил человек, умеешь делать?».
Чтоб скирдовать сено, нужны немалые опыт и сноровка, на трактор меня тоже не посадишь. Вручила мне бригадир тогда грабли, и стал я подгребать и копнить сено; единственный мужик на этой исконно женской работе.
Честно тянулся за тремя средних лет колхозницами, к которым меня прикрепили. Болтал с трактористами и девчонками во время короткого перекура. Встав на железные лапы сеноподборщика, вместе со всеми ехал к полевому стану, на обед. А в свободные минуты снимал.
К вечеру я весь пропах сеном и солнцем. А когда увидел выросшие за нашими спинами ряды стогов, то почувствовал такую же усталость и гордость, как после создания хорошего фотоочерка.
Через два года снова довелось побывать в этих краях и снова жить в лугах. Заметно больше стало техники: различные стогометатели, пресс-подборщики. Но все равно деревни пустеют в эту важную пору. Посильная и нужная работа найдена всем – и малому и старому. Девчонки – старшеклассницы подгребают сено в стожки, мальчишки – подростки верхом на лошадях на подмоге у техники. И колхозу помощь, и ребята вдоволь накатаются.
Приходилось за эти годы видеть и весенний сев. И уборку зерновых осенью. В деревне – не в городе, работают всегда больше, чем отдыхают. Где всегда было много тяжелого физического труда. Но, знаете, обстановка все же другая. Это не тоскливая контора. Не стояние весь день за прилавком. Не давка в метро среди себе подобных.
Поле, речка, лес, запах земли кормящей. Наверное, есть что-то невероятно притягательное в этом для сельского жителя. Если уехав в город, он долго – долго еще тоскует по земле… И если б полегче было жить в деревне, если б поменьше изнуряющих бытовых забот… Как поет Визбор: «Здесь жизнь – картофь да поленья».
Это разные миры, город и деревня. По морали в первую очередь. Не буду повторять общеизвестное. Вольтер еще в XVIII веке считал город исчадием ада. Его бы – в современный десятимиллионный муравейник…
И недаром горожане всеми правдами – неправдами стараются ухватить себе кусочек земли в сельской местности, чтоб хоть на время убежать из асфальтовых джунглей. Чтобы дети дышали свежим воздухом, пили молоко не от «порошковой» коровы, а от настоящей буренки. Извечная диалектика. Не бывает так, чтобы и грибной лес рядом, и станция метро близко.
А в последние десятилетия в Средней полосе России сложилась ситуация, когда тебе особенно и не предлагают выбор: пахать поле на тракторе или сгребать снег с городских улиц на похожем тракторе. В центральных областях уничтожение деревни началось интенсивно еще в 60х годах. Когда вдруг многие деревеньки стали объявлять неперспективными, отключать свет, радио, лишать магазинчиков и принудительно сгонять в какой-нибудь один большой унылый поселок. А это ни город, ни деревня…
Так же было и на Рязанской земле. Там, где я снимал все это, нет ни большинства хозяйств (лишь некоторые чуть теплятся), ни даже многих деревень!
Покинуты, разрушены, сожжены. А на их месте – бурьян, пустоши, мелколесье. И это в трехстах километрах от Москвы…
Там, где я когда-то видел живую крестьянскую жизнь, уцелели только отдельные большие села, стоящие на тракте или на берегу Оки, как, например, Рубецкое. Превратились они в дачные поселки. И растут здесь теперь только коттеджи да заборы.
И выходит, что эти фотографии стали своеобразным памятником той, прежней крестьянской эпохе… Чего уж нет, и повторить нельзя.
Но так хочется верить, что русский человек возродит эту землю, как не раз уже бывало в нашей истории. И снова будут здесь поля ржи и теплые красивые дома.
© Вадим Опалин
Вернуться к изображениям
