Кровать скрипнула пружинами, и тут же отозва-
лось кряхтением и кашлем из-под одеяла.
— Уже встаешь? — спросил Лёшка, тяжело уса-
живаясь на краю постели.
— Да, пора бы, уже три утра.
— На гуся пойдешь?
— Нет, сегодня народа будет слишком много.
Я вон к речке спущусь, с подсадной посижу. Зря,
что ли вчера шалаш делал. А ты куда?
— Мы с Женькой за Талашманиху поедем гусей
караулить. Народа там поменьше, а гуси летают.
— Мужиков надо поднимать минут через трид-
цать, а то опоздаете.
— Щас, чайник поставлю, покурю и разбужу.
Они вышли на улицу. Лешка откашлялся, чир-
кнул спичкой и закутался в сигаретный дым.
— Смотри-ка, как у реки косачи бормочут. Ток
прямо за Татьяниным домом, а раньше у нас за ба-
ней был, помнишь?
Андрей согласно кивнул.
— Ладно, ни пуха вам! Я пораньше пойду. Се-
лезни на самой зоре начинают летать, а уже светает.
Он накинул на плечо погон ружья, приподнял с
земли корзинку с подсадными утками и зашагал в
сторону реки через раскисшее поле.
Река, еще несколько дней назад встречавшая
остатками снега по берегам и торчащими льдина-
ми, разлилась в полную силу. Прибывающая вода
с бульканьем, журчанием и с уханьем проносилась
среди затопленных кустов и деревьев. Река жила,
разговаривала, перекликалась. Вот закрякала и
взлетела утка, а вслед за ней «зажменькал» и ки-
нулся вдогонку селезень.
Дополнительно
Просмотров страницы: 1700
| |
|
Версия для печати